Девушка, смеясь, выбежала на террасу с бокалом игристого вина в руке. Изрядно захмелев, она вела себя ещё более дерзко, чем обычно, а посему только и ждала, чтобы к кому-нибудь привязаться с вопросами, затеяв своеобразную игру. В зале её ждали поднадоевшие ухажеры, дамочки с острыми зубками, ищущие новых сплетен, танцы, веселье и ещё парочка бокалов шампанского, но Симона решила, что не будет большого греха в том, что она на несколько минут сбежит отсюда. В воздухе стояла прохлада, но из-за выпитого спиртного маркиза не испытывала сильного холода, несмотря на то, что на ней было весьма открытое платье. Огромная терраса освещалась последними лучами солнца. Над городом медленно сгущались сумерки. Не очень внимательный взгляд не сразу выловил в полумраке изящный силуэт юноши. Вот оно! Наверное, если бы он знал, что творилось сейчас в этой миленькой головке, то давно бы уже сеганул через перила в сад. Медленно, словно пава, Д'Арко подошла к своей будущей жертве, в нескольких шагах от неё узнавая "силуэт" - это был тот самый молодой человек, который своим пением заставил шептаться весь зал. Симона уже не помнила, как его зовут, но в голове всё ещё звучал его голос, такой высокий, что возникало серьёзное сомнение насчёт наличия у парня некоторых частей тела. Эти мысли придали  маркизе ещё больше уверенности, которая и без того была велика, да ещё и подкреплена алкоголем, и она подошла ближе, вставая рядом, спиной к двери, глядя на сад и совершенно не глядя на своего новоявленного собеседника. - Я преклоняюсь перед Вашим талантом, молодой человек. Жаль, что жертва, которую Вы принесли для того, чтобы иметь такой голос, слишком велика. Впрочем, я знала... певцов, которым нравятся другие мужчины. В этом случае, я полагаю, подобное лишение только на пользу. - задумчиво и хитро произнесла она, делая пару глотков шампанского.

Симона изогнула одну бровь, недоумевая взглянув на Северино. В виду того, что разум её был затуманен алкоголем, она не могла определить, придуривается этот сладкоголосый паренёк или же действительно не понимает, о чём идёт речь. Хитро улыбнувшись, маркиза бросила недвусмысленный взгляд на его пах, посчитав, что более красноречиво объяснить ему просто невозможно. - Ведь все вокруг прекрасно понимают, что мужчина не может петь так высоко, не теряя... Своего естества. - нет, Д'Арко делала паузы не потому, что ей стыдно было говорить о подобных вещах, но потому, что в связи с выпитым мыслительные процессы значительно затруднялись, особенно если всеми силами сдерживаешься, чтобы не впустить в свой лексикон жаргонные словечки, услышанные когда-то от мужчин, и остаться воспитанной девушкой. Ну ладно, пусть немного фривольной, но, тем не менее, держащей себя в рамках, которые итак были слишком широки. Рука её дрогнула, когда певец прикоснулся к бокалу девушки и, не то случайно, не то специально, содержимое бокала полилось на её грудь и под одежду. Маркиза замерла, судорожно хватая ртом воздух. Она и ахнуть не успела, как молодой человек подоспел со своим платочком. Вот тогда картинка полностью восстановилась в её голове, и девушка рассмеялась, чуть приподняв голову, но не смея мешать ему. - Вам не обязательно было портить для этого моё платье. - язвительно заметила она, отступая на шаг. В конце концов, даже несмотря на то, что он кастрат, позволять незнакомому мужчине трогать самое чувствительно место на своём теле - чистой воды безумие. - Позвольте. - Д'Арко протянула руку, чтобы забрать платок и вытереть шампанское самой. - Вы многого лишили себя. Церковь запрещает браки с кастратами и... Вы не можете иметь детей. Вы не можете получить того удовольствия, которое может испытать любой другой мужчина. Неужели голос стоит этого? Глупости!

Пусть маркиза была изрядно пьяна, но то, что он перегибает палку, причём довольно серьёзно, понимала без особого труда. Однако, эта дамочка была не из тех, кто влепил бы пощечину, устроил истерику, обозвал бы нахалом и ушёл. Во всяко случае, не в такой ситуации. Она была другой. Взгляд лукавых, льдисто-голубых глаз следил за каждым его движением. Симона порой просто ненавидела себя в такие моменты, потому что готова была сделать всё, что угодно, лишь бы повергнуть собеседника в шок. Ведь наверняка, предлагая ей проверить наличие у него некоторых частей тела, Северино даже не думал, что она способна сделать это. Нет, Д'Арко и не собиралась, но только пока. - Вы не боитесь, что меня будет ждать огромное разочарование? Или вероятнее крохотное, ведь если Вы так настойчиво просите меня об этом, то там, возможно, что-то ждёт меня. - с игривой усмешкой ответила девушка, дерзко заглядывая в его глаза. Он смотрел на неё так, что Симона, которая была совсем не глупой, понимала, чувствовала, как всё кипит внутри этого юноши. Одно неверное движение, одно неверное слово могло заставить его выплеснуть эту ярость наружу, и тогда одному только Богу известно, что было бы с маркизой. Однако, Д'Арко была пьяна, о чем не раз говорилось ранее, а посему какие-либо признаки страха в ней начисто отсутствовали. Симона не могла понять только одного - если он действительно не был кастратом, что очень сомнительно, то почему же эти слова так задевали его? А если был? Странный юноша. Пока маркиза была занята собственными размышлениями, синьор Бертольди резко притянул её к себе. Нет, он не причинил ей боли, но от неожиданности девушка на несколько секунд перестала дышать. - Юноша, мне Вас не надо. Если бы я хотела заполучить Вас, я использовала бы другие методы. А дети... У меня нет детей и никогда не будет, тем более... - маркиза не договорила, потому что он впился в её губы поцелуем. Признаться, в глубине души она ожидала этого, но то, что он сделал в следующую секунду, заставило её затрепетать. Самое чувствительное место, сжатое тонкими пальцами, сделало своё дело. Девушка выронила бокал, разбивая его и кое-как отвернулась, не давая себя целовать. Тонкая ручка быстро юркнула в его штаны, нащупывая то, что нащупать совсем не ожидала. Симона как-то странно рассмеялась. - Удивительно...

Симона замерла, словно её окатили из ведра, и, кажется, даже чуть-чуть протрезвела. В груди неприятно кольнуло. Она нахмурилась, уставившись куда-то вглубь сада, и думая, разумно было бы оправдываться, если суть останется прежней? Дети были одной из самых больных тем девушки. Она не смогла зачать ребёнка от мужа, да и не очень-то и старалась, ведь он не хотел торопить её - после рождения ребёнка жизнь серьёзно меняется, а ей было всего лишь 16 лет, а потом он заболел, серьёзно заболел и просто не позволил ей, предчувствуя скорую кончину. С тех пор маркиза как-то не задумывалась о том, чтобы вновь выйти замуж и завести детей. Высокий титул и положение в обществе позволяли ей серьёзно влиять на происходящее вокруг. Случалось даже так, что Д'Арко могла позволить себе написать письмо императору с "советом" о том, чтобы тот поступил так, а не иначе. Разумеется, это касалось только мелки проблем - глобальные её не очень-то и интересовали. Симона не сомневалась в том, что будет нужна мужчинам, любима ими, и не просто из желания утолить свои потребности. Они будут сходить с ума, падать к её ногам ещё много, много лет. Но это ли всё, что нужно ей? Северино был прав - она не способна даже на самое малое, и именно это "малое" было больше всего нужно ей. Она смогла бы зачать, но девушка по собственному желанию сделала себя бесплодной. - Супругу, синьор! - возразила наконец она, делая ударение на первое слово и стараясь не поворачиваться к свету, потому что так можно было бы разглядеть застывшие в её глазах слёзы. - Я едва ли собираюсь выходить замуж повторно, а рожать бастардов, руша свою жизнь и жизнь своих детей я не собираюсь. Мне проще кастрировать Вас прямо сейчас, чем дать овладеть собою. Возможно, это поможет даже расширить диапазон Вашего голоса, и Вы будете визжать ещё задорнее! - зло ответила Д'Арко, понимая, что этим вновь разбудит в нём ярость.

Предвидя то, что её собеседник может выйти из себя, девушка начала медленно отступать, но не успела и была грубо притянута темпераментным певцом вновь. Она старалась внешне оставаться невозмутимой, умудряясь даже в таком состоянии погасить внутреннюю панику и сдержать злость на этого человека, которая с каждым его словом только возрастала. - Отпустите! - холодно и резко произнесла Симона, пытаясь высвободить руку, но не отводя взгляда от его глаз, которые в сумраке казались пугающе черными. Он далеко не был идеалом её мужчины, но что-то в нём цепляло маркизу, несмотря на всю ту грязь, что наглец уже успел вылить на неё. - Уймитесь! Если появится на земле такая женщина, которая захочет родить от Вас ребёнка, я нацеплю на себя оленьи рога и буду стучать в барабан на приёме у Его Величества. Вы так и останетесь до конца своих дней лишь забавной игрушкой, этаким сладким мальчиком, с которым можно устроить интрижку, провести ночь, но никогда создать семью. Как бы Вы ни старались доказать мне своё превосходство надо мной, женщиной, мужества в Вас нет ни капли. - Д'Арко недовольно фыркнула и дёрнулась, чтобы уйти, но ничего не вышло - Северино слишком крепко держал её. Мурашки и неприятный холодок пробежали по оголённой спине. Симона задышала чаще, делая шаг назад. Признаться, она не хотела оскорблять его талант, но так уж вышло, что замечание про "визжание" первым пришло ей на ум. Этот юноша обладал удивительным голосом, сильным, гибким, вероятно, он добьётся огромного успеха, если попадёт в нужные руки, но карьера оперного певца - не то же самое, что карьера певицы. Женщина в праве найти себе покровителя, мужчину, который сможет замолвить за неё словечко. Но обладает ли тем же правом мужчина-певец? О, некоторые из них находят себе покровителей, но о таких экземплярах маркиза упомянула в самом начале. Мир театра, а уж тем более театра придворного, был очень сложной системой, это было хорошо известно Симоне из рассказов барона фон Кальбов. Сплошные сплетни, интриги, предательства, битое стекло в туфли и отвар, парализующий связки.

Ну уж нет! - разгневанно подумала маркиза, понимая, что вот теперь-то она точно не остановится, хотя надо было бы спокойно уйти, оставив всё так, как есть. Горячая итальянская кровь, текшая в её жилах, давала о себе знать, а наличие в этой самой крови немалой дозы алкоголя и вовсе говорило об абсолютном отключении тормозов. Несмотря на то, что её милая головка была переполнена гадкими мыслишками, девушка мило улыбнулась, что было не к добру, и обошла Северино, вставая от него с другой стороны. Он мог говорить всё, что угодно, но Симоне отчего-то казалось, что она лучше знает жизнь, а посему не видела молодого человека на коне. Артисты - те же куклы, которыми, словно марионетками, управляет кто-то, стоящий гораздо выше. Ему постоянно придётся зависеть от кого-то, быть может устраивать вышеупомянутые интрижки ради выгоды. Вена испортит его, если уже не испортила. А теперь, когда он посмел обидеть маркизу Д'Арко, ему придётся хорошенько вертеться, чтобы добиться хоть чего-нибудь. Что же касалось детей, то девушка прекрасно понимала - подобные высказывания слетали с его уст только из-за юношеского максимализма. Так уж заложено в природе человека, что рано или поздно он остепеняется и хочет завести потомство. Жаль, что порой это случается слишком поздно. - Сколько Вам лет, синьор? Восемнадцать? - на всякий случай уточнила маркиза, сделав свой тон крайне презрительным, что-то вроде "юнец, ничего не смыслящий в жизни". Северино и вправду выглядел моложе своих лет. Не намного выше её самой, жилистый, кожа слишком гладкая и нежная для мужчины, длинные красивые волосы. Безусловно, такая внешность вкупе с попытками вести себя брутально выглядели каким-то ребячеством, словно напоказ. - Вы знаете, с кем разговариваете сейчас? Не стоит ждать рассвета - Вам следует идти домой и собирать вещи. Отныне я обещаю Вам, что Вы не добьётесь ничего в этом городе.

Чем дальше это заходило, тем больше это нравилось Симоне, несмотря на то, что в этих откровенных беседах они то и дело пытались опустить друг друга, пытаясь нанести оскорбление самым обидным способом - словесно. Она вообще любила подобные игры, победительницей которых часто становилась, но сейчас её победа ставилась под сомнение. Маркиза удивлённо вскинула бровки, пытаясь внимательно рассмотреть молодого человека. К изумлению Д'Арко, Северино оказался её ровесником, но это мало меняло ситуацию - он был ещё очень молод, не зрел. Да и зачем это было темпераментному юноше, который в своей горячности был особенно прекрасен? Девушке одёрнула себя, внезапно осознав, что подобные мысли не доведут до добра, а впрочем... Дерзкий... Будь у меня возможность использовать его энергию для иных целей, я непременно использовала бы её. Как он смотрит... Но нет, синьор, Вы не получите меня, даже если окажетесь последним мужчиной на земле. Меня неистово влечёт к нему... Должно быть, шампанское всему виной. Только оно. Иначе, в чём тут причина? Маркиза прыснула, услышав его заключение о её возрасте, она даже похлопала пару раз, выгибаясь так, чтобы её было видно ещё лучше. Быть может, это поубавит дерзости в Северино? - И как Вы пришли к такому методу? Путём длительных упражнений? Вы правы, синьор - мне не больше двадцати пяти. - посмеиваясь, ответила, однако это было только начало. Когда, смеясь, он предположил причину её уверенности в том, что Бертольди не сможет подняться, Симона звонко рассмеялась, то и дело прикрывая рот ладонью, чтобы хоть как-то унять эту непонятно откуда возникшую истерику. Вернее, всё было понятно, но положения это не меняло. - Полагаю, что мне не придётся доводить его до экстаза, чтобы убедительно намекнуть о том, что... Вы не совсем подходите на роль певца в придворном театре. Думаю, он согласится с огромным удовольствием, когда узнает, что произошло здесь между мной и Вами.

Она уже была на грани того, чтобы стукнуть его веером или влепить пощечину, но это было против правил игры. Сдержанность - это было просто невозможно для маркизы. Горячая кровь играла свою роль, добавляя девушке некоторую взбалмошность, а то, что девушка росла со старшим братом, добавляло ей некоторых черт, несмотря на всю женственность Симоны. Как же этот парниша надоел ей! Нет, она никак не была готова развернуться и уйти, но и ждать, когда он сдастся, тоже устала. Дерзость Северино выводила её из себя. Д'Арко хотелось кричать, размахивать руками, но на губах её была лишь очаровательная улыбка, а голос был спокойным и тихим. - Вы не притронетесь ко мне, юноша, ни здесь ни где-либо ещё. Должно быть вино ударило Вам в голову, позволяя думать, будто я без ума от Вас. - резко ответила маркиза, нахмурив бровки, но тут же вновь притворно смягчилась. - Надеюсь, он простит мне утаивание некоторых фактов. И ему хватит того, что я скажу ему. - язвительно бросила Симона, отворачиваясь и принимаясь обмахиваться веером. Всё было чуть сложнее, чем она описывала певцу. Бастиан был таким человеком, который никогда не сделает ничего "просто так", ему обязательно нужен повод. И, если даже его сжигает лютая ненависть, не найдя в своём враге изъяна, барон не тронет его. Однако, оплошности от Северино Бертольди долго ждать не придётся. В этом маркиза была уверена на все сто процентов. Будь то опоздание на пару минут или приставание к молоденьким балеринам.

Симона хотела было перегнуться через перила, чтобы посмотреть, куда именно упал её веер, так бесцеремонно выхваченный наглецом, но юноша так же нахально развернул её к себе. Девушка прекрасно понимала, что должна возмущаться, рвать и метать, но единственным, из-за чего ей хотелось это делать, был веер, который самостоятельно маркиза не могла достать. Его слова, предшествующие поцелую, объясняли лишь повод, выдуманную причину, почему он поцеловал её. На самом же деле Д'Арко видела, что поступок вызван лишь мимолётным желанием. Он просто хотел поцеловать её, впрочем, как и она хотела. Она встала перед интересным выбором: ответить ему или попытаться оттолкнуть, несмотря на собственное желание, в большей степени вызванное затуманенным от алкоголя разумом. Тем не менее, она страстно ответила ему, удерживаясь лишь оттого, чтобы не потянуться к нему руками, не обнять его, не запутаться пальцами в его красивых, черных, как смоль, волосах. Когда Северино отстранился, маркиза гордо выпрямилась, высокомерно глянув на него. - Таким образом, надеюсь, Вы сделали всё, что хотели, воспользовавшись этим неудачным предлогом? Так или иначе, Вы только и можете, что быть дерзким. Однако, для того, чтобы добиться в Вене хоть чего-нибудь, Вам следует поучится быть учтивым прежде чем Вы сможете плевать на всех свысока.

Он продолжал играть с ней, когда всё, казалось бы, было уже кончено. Возможно, Северино был настолько самонадеянным, что желал получить что-то большее, чем просто поцелуй, но маркиза, хоть и была пьяна, пребывала всё ещё во вменяемом состоянии. Если обычно Симона была склонна потакать своим желаниям, то теперь предпочла бы остаться властной над ними. Дать наглецу восторжествовать, получив то, о чём он говорил с самого начала? Ещё чего! Горячее дыхание певца обожгло шею и мочку уха, но сдержав томный вздох, Д'Арко звонко рассмеялась, чуть отдаляясь, чтобы повернуться к нему лицом, но по-прежнему находясь очень близко. Вена была таким городом, где меньшее значение имело то, насколько ты талантлив, и куда большее твои связи. Под каблуком этой женщины были влиятельнейшие мужи города, а этот мальчишка нанёс ей оскорбление и всё ещё желает добиться здесь успеха? С помощью голоса? Невероятная глупость. - Вы надеетесь, что кто-то ещё заглянет в Ваши брюки из любопытства? Быть может, в таком случае Вы и добьётесь успеха. Разумеется, если этот кто-то будет мужчиной или фавориткой Его Высочества, потому что в противном случае я могу быть уверена в том, что сумею связать Вас по рукам и ногам. - маркиза не сводила с него глаз, не замечая, как начала дышать чаще. Но даже это она была готова объяснить нехваткой воздуха из-за его близости, нежели каким-то желанием, которое женщина может испытывать к привлекательному мужчине.

Маркиза невозмутимо наблюдала за ним, позволяя и прикасаться к себе и нарушать личное пространство. Пока он не превышает рамки, которые значительно расширились, Симона не собиралась предпринимать что-либо. Северино с каждой секундой становился всё менее агрессивным, да и сама девушка оттого злилась на него уже меньше. Однако, остановившись у её губ, Северино, очевидно, вновь разозлился, схватив её за плечи. Когда Вы держали меня за талию, синьор, мне нравилось это куда больше. Фыркнув, она покосилась на его руку и повела плечом, пытаясь эту самую руку сбросить, но певец держал её слишком крепко, чтобы можно было так легко высвободиться. Он вновь был до невыносимости дерзок в словах и поступка, но это, отчего-то, лишь забавляло Д'Арко - Я бы предпочла "дирижёр светского общества". Но Вам вовсе не обязательно знать, кто посещает мой будуар. Как и не обязательно знать моё имя, неправда ли? Мы и без этого можем продолжить нашу чудесную беседу. - она усмехнулась, всё-таки высвобождаясь из его цепких рук и кивком указала в сторону аллеи, ведущей в огромный сад, представляющий собой лабиринт из густых стриженых кустарников. - Пройдёмся? Быть может, лучше Вы откроете мне своё имя? Или я буду называть Вас... Лючио, Пьетро, Сесилио... Как Вам угодно?

Симона звонко рассмеялась, услышав его фразу. Столь "лестными" сравнениями её не одаривал никто. Надо сказать, из уст завистников порой вылетали слова куда покрепче бедного земноводного. Ей было всё равно. Какая разница, что о тебе говорят, если о тебе говорят? Кроме того, обожателей было гораздо больше, а сплетникам приходилось лишь улыбаться ей в лицо и бездействовать, когда хотелось как-то навредить. Маркизе не раз приходилось выпутываться из интриг. Тем не менее, от всех недоброжелателей Северино отличало то, что он говорил и делал всё прямо, слишком прямо. Стоило певцу подхватить её на руки, как девушка рассмеялась ещё веселей, несмотря на то, что сама видела Себастьяна, который мог заметить их и, пожалуй, тогда несдобровать было бы обоим. Едва ли Бертольди хотел остаться без работы, а д'Арко без всех этих прекрасных украшений, что Бастиан приносит ей с каждым визитом. В кровь была выброшена порция адреналина, и Симона уже была готова на любые безумия, она хотела их, поэтому, почувствовав поцелуй на своих губах, маркиза страстно ответила. Однако, юноша прервал поцелуй и поставил её на ноги. Они были уже далеко от дома среди тонких аллей, лавочек и густых кустов, что немного настораживало девушку. - Если я жаба, синьор, то все вы жалкие пиявки моего болота. - игриво ответила она, раздумывая, стоит ли раскрывать ему своё имя. Быть может, стоит назваться как-нибудь иначе? - Вы можете называть меня Сильва. - с улыбкой произнесла Д'Арко. Это имя нравилось ей с самого детства. - Вас страшит встреча с герром фон Кальбом?

Маркиза хитро улыбнулась, показывая белоснежные зубки и чуть морща нос, и демонстративно зааплодировала. Её называли по-разному, но чтобы королева болота... Надо сказать, это было довольно-таки неплохо. Быть жабой голубых кровей было гораздо приятней, чем слышать сравнения с девицами, обитающими в красных кварталах. Она пропускала такие оскорбления и сплетни мимо ушей. Девушка жила красиво, ярко, быстро сгорая, но её целью и было обратить на себя внимание, и попробовать всё на свете. Симона не планировала выходить замуж, разве что за герцога, или, быть может, императора? Было бы забавно провернуть нечто подобное, но пока Его Высочество желал видеть её лишь в роли своей любовницы, но никак не жены. Сильва... Д'Арко хмыкнула, пытаясь привыкнуть к этому имени. Нет, никакая она не Сильва. Сильва должна быть мягкой, милой, покладистой. С чего это вдруг Северино взял, что она пытается скрыть себя за "лягушачей шкуркой". - К сожалению, Вашем сожалению, никаких девушек я не прячу. Я предельно откровенна с Вами, синьор. Я такая, какая я есть. Придётся с этим мириться, если Вы ещё не передумали оставаться в Вене. - Симона подмигнула юноше, желая по привычке раскрыть веер, но вспомнила, что кое-кто выбросил его рядом с террасой. От досады девушка всплеснула руками и приготовилась уже съязвить что-нибудь по поводу фон Кальба, как оказалась в объятиях певца, чувствуя его мягкие губы, весь его пыл. Маркиза обвила руками шею Бертольди, страстно отвечая на поцелуй. Если их застанет Себастьян, надеяться можно будет лишь на Бога...

Симона попросту горела изнутри. У неё было достаточно мужчин, чтобы было с кем сравнивать, но Северино был особенным случаем. Совсем ещё молоденький, но не лишенный опыта, он казался ей неуловимым, угадывающим её желания прежде, чем маркиза успела бы это захотеть. Его напористость, которую правильнее было бы назвать дерзостью, придавала ему особенный шарм. Уверенность юноши в себе одновременно восхищала и пугала Д'Арко. Поцелуй становился всё более страстным. Тоненькие пальчики отчаянно скользили по его шее, пытаясь найти "точку опоры", уцепиться за что-нибудь, пока они оба не сошли с ума. Так искушенная Симона ещё никогда не целовалась. Губы болели, их покалывало, в лёгких почти не осталось воздуха, а возрастающее желание готово было вот-вот цунами обрушиться на парня. Однако, мадам была слишком принципиальна, чтобы позволить ему перейти к чему-то более серьёзному, чем поцелуи, а Северино, судя по всему, с каждой секундой терял контроль. Он был возбуждён, она тоже, но это не меняло того, что решила маркиза с самого начала. Упершись руками в его грудь, девушка попыталась отстраниться, резко отворачивая голову и судорожно хватая губами воздух. Несмотря на всю щекотливость ситуации, Симона успела отметить, что на этот раз вся её помада размазалась по его лицу, и, Д'Арко догадывалась, что и вокруг её губ тоже твориться беспорядок. - Прошу простить меня, синьор, но... Как-то нет настроения. Плюс ко всему, мы, кажется, говорили о том, что это могло бы навредить Вашей карьере здесь. - маркиза прерывисто дышала, всё её тело было напряжено, грудь тяжело вздымалась.