Ещё год назад Катарина и представить себе не могла, что у неё когда-нибудь появится возможность вырваться из родительского дома и путешествовать. Да, повод, без сомнения, был не из приятных – ей предстояло несколько месяцев жить вместе со своей кузиной, которая в одиночку не справлялась с тяжело больным отцом. Девушка и понятия не имела, какой будет жизнь на новом месте – может, от неё потребуется всего ничего, а вероятно, она и вовсе не будет выходить на улицу, знакомиться с новыми людьми и ездить на званые вечера... Но она очень не хотела расстраиваться заранее, тем более, что ей предстояло несколько дней провести на прекрасном корабле, в открытом море.
Девушка быстро освоилась, знакомилась с окружающими её пассажирами, проводила время в своё удовольствие – в один из вечером её даже попросили спеть при всех – и как она была счастлива слышать аплодисменты!
Её соседи были интересными людьми, с которыми она быстро сдружилась, так что Катарина вовсе не чувствовала себя одинокой. Хотя нет... Не всех соседей она знала так хорошо. По одну сторону от её каюты жила молодая пара, а вот по другую... Кажется, там находился мужчина, которого Кавальери видела только один раз, мельком, поздно вечером. Наверное, он совсем не любит общество... – думала девушка, иногда останавливаясь около своей двери. Ну да это не моё дело.
Однажды ночью, когда Катарине совершенно не спалось – её мучили мысли о будущем и тоска по дому, несмотря на то, что некогда она мечтала поскорее оттуда уехать, - она быстро оделась, распустила волосы по плечам и вышла прогуляться. Прошлась по палубе, смотря на воду, но там было довольно холодно, так что Кавальери вернулась внутрь и прошла в залу, задумчиво подошла к клавесину и начала что-то наигрывать, не обращая внимания на всё вокруг и не боясь, что её застанут.

Музыка текла и текла и, кажется, была чем-то похожа на шум волн за бортом. Кавальери растворялась в мелодии, как и всегда, когда она садилась играть, пальчики бегали по клавесину, а мысли в это время витали где-то далеко.
Интересно... Если бы кто-нибудь сейчас подошёл ко мне и сказал, что мне обязательно нужно прыгнуть в воду, не медля, я бы струсила? Что за глупые мысли... Катарина остановилась, погладила клавиши инструмента тыльной стороной руки и легонько улыбнулась. Как такая, как я, может просто взять и прыгнуть? Да я бы подняла крик на всю палубу и, если бы это угрожало моей жизни, то точно лишилась бы её.
Девушка вздохнула и, поднявшись на ноги, незаметно потянулась, несмотря на то, что рядом никого не было – конечно, все нормальные люди спят в такой поздний час, - и прошлась по зале, снова выходя на свежий воздух. Её мучил интерес, и Катарина опустила руки на мокрые от брызг перила, привстала на цыпочки и посмотрела вниз, тут же подаваясь немного назад. Нет, не прыгнула бы. Потеряла бы сознание и свалилась, вот и всё.
Рассмеявшись своим мыслям, Кавальери медленно пошла дальше, смотря только себе под ноги, пока что-то вдруг не заставило девушку поднять голову – поодаль стоял ещё один человек, кажется, это был её сосед, тот, который целыми днями сидел в своей каюте и отказывался выходить. Наверное, он просто очень любит одиночество, раз выходит наружу только тогда, когда вокруг больше никого.
Правильнее было бы развернуться и пойти в другую сторону, чтобы не нарушать его спокойствие... Но Катарине была несвойственна эта самая «правильность».
- Доброй ночи, - произнесла она, приближаясь к молодому человеку и готовясь, в случае его несговорчивости, сделать вид, что просто проходит мимо, в то же время не в силах не разглядывать его с некоторым любопытством.

- Катарина Кавальери.
Девушка мило улыбнулась и чуть присела, тут же поднимая глаза на своего собеседника и не стесняясь вновь пройтись взглядом по чертам его лица – он казался ей очень интересным, нелюдимым, да, но было в нём что-то загадочное...
- Вы любите море, верно? – вдруг спросила Катарина, опираясь одной рукой о мокрые перила. – И, кажется, совсем не любите общество...
Она понимала, что все эти слова – лишние по отношению к человеку, который и проветриться-то выходит только тогда, когда точно уверен, что не столкнётся ни с кем из пассажиров на палубе. Но всё-таки... Раз представилась такая возможность, она может просто попытаться разговорить его, а если не выйдет... Уйдёт восвояси и выучит урок – не лезть к незнакомым людям, если они сами того не желают.
- А ведь мы с вами соседи... Живём в соседних каютах, - улыбнулась девушка, отворачиваясь, снова смотря вниз, на воду. В воздухе всё ещё чувствовалось какое-то напряжение, и Кавальери вздохнула. – Я не буду отвлекать вас от ваших мыслей, простите меня за это маленькое вторжение. Прощайте! – она снова глянула собеседнику в глаза, даря ему улыбку, и ушла с палубы к своей каюте.
А может, до свидания?

- Так разве мы с Вами не посреди моря, герр фон Кальб? – Катарина с улыбкой обернулась, с удивлением отмечая, что собеседник направился вслед за ней, а в последнем его вопросе мелькнуло что-то вроде раздражения. Вы сначала всем видом показываете, как ненавидите общество, а теперь сами же и злитесь на меня, что я вас его лишаю? – подумала Кавальери, ничем не выдавая свои мысли. – Все мужчины такие странные…
Она чуть замедлила шаг и сложила руки на груди, поёжившись – да, ночью на палубе однозначно было намного холоднее, чем в каюте, но в конце концов… Разве нельзя сказать, что, несмотря на холод, здесь намного интереснее? Что можно делать там… Взять скучную книжку, прочитать несколько страниц… Пролистать ноты, вспоминая, как звучит любимая музыка. И что дальше? Ах да, снова мечтать о новой жизни, раз за разом приходя к выводу, что новое – не значит «лучше». Ворочаться, пытаясь уснуть, а потом провалиться в беспокойный сон, наполненный светлых, домашних образов, которые ещё не скоро будут с ней. Какая я была глупая, что не ценила всё это… Украдкой молилась, чтобы у меня появилась возможность как можно скорее уехать, может быть, даже выйти замуж, только чтобы в моей жизни появилось что-то новое и интересное… Нет, без сомнения, я люблю кузину Марианну, а её отец всегда был очень добр ко мне… Но кто знает, сколько может продлиться это добровольное заточение? Да, наверное, как говорила матушка, больше полугода, и вряд ли я смогу появляться где-то на людях довольно часто… Какая я была глупая, - частенько думала Кавальери, когда оставалась на корабле одна и раз за разом приходила к выводу, что, наверное, лучше вообще не спать, чем вынуждать себя терпеть такие мысли, приходившие непременно когда она оставалась в одиночестве и непременно по ночам.
- Вовсе нет, ведь Вы как будто и сами были не рады тому, что я выступила в роли нарушительницы Вашего спокойствия. Но если Вы хотите, я могу и остаться, - проговорила девушка, слегка повернув голову и посмотрев собеседнику в глаза, тут же опуская взгляд. Надеюсь, моё предложение не прозвучало слишком дерзко… – запоздало подумала Катарина.

Кавальери с интересом посмотрела на своего собеседника. Когда он улыбался так – пусть даже как будто нехотя, одними уголками губ, он становился словно... Мягче, теплее, что ли. Хотя, наверное, я как всегда выдумываю и вижу то, чего нет. Ведь он уже и не думает улыбаться.
Подул лёгкий ветерок, и девушка поёжилась, посильнее кутаясь в свою шаль.
- Что ж, я с удовольствием приму Ваше предложение, - вежливо улыбнулась она. – Но если Вы не против... Давайте вернёмся внутрь – я не ожидала, что ночью будет так холодно, к тому же, я не намеревалась задерживаться на палубе. Она глянула собеседнику в глаза и, убедившись, что тот не высказывает протест, направилась к дверям.
В помещении было непривычно светло – глаза уже успели привыкнуть к черноте ночи, - и Катарина прищурилась, грея руки дыханием. Вдруг её взгляд зацепился за клавесин, и она некоторое время не решалась, но всё-таки обернулась.
- Хотите... Я сыграю Вам что-нибудь? – тихонько спросила она. – А Вы пока можете рассказать мне что-нибудь... О том, кто Вы, куда Вы направляетесь... Если Вы, конечно, не предпочитаете держать такие вещи в секрете.
Почему-то он кажется мне интереснее и интереснее, и я всё меньше жалею о том, что мне приходится совершать эту поездку.

- Наверное, будете скучать по дому? – осторожно поинтересовалась Кавальери, внимательно смотря на своего собеседника, и одёрнула себя – в конце концов, этот вопрос был уже из разряда «личных». Девушка опустилась на сидение перед инструментом и опустила руки на клавиши, не решаясь пока играть. – Мне сейчас кажется, что мне придётся очень надолго остаться в этом городе, там, куда мы плывём... И знали бы Вы, как мне этого не хочется! – воскликнула она. Кажется, я ни одной живой душе не могу пожаловаться на свою судьбу. А ведь всегда легче всего рассказывать о себе такие вещи людям, которых никогда больше не увидишь, которые забудут тебя через некоторое время, вместе со всей твоей исповедью.
Катарина грустно улыбнулась и начала играть, что-то медленное, задумчивое, немного даже подходящее к её собственному настроению, к этому кораблю, морю... Свечам вокруг и этому загадочному молодому человеку рядом.

- Благодарю за комплимент. Ужасно?.. – девушка подняла голову, продолжая играть, позволяя мелодии литься будто без её ведома. – Вы будете смеяться, но я не знаю, как там...
Она улыбнулась, опуская глаза.
- Может быть, я  просто боюсь принять неизвестность, боюсь, что то, что там меня ждёт – действительно ужасно. Знали бы Вы, как я хочу сейчас оказаться дома! Там хоть и безумно скучно, но всё-таки... – немного помолчав, продолжила она. – Сама виновата – вечно просила у Господа перемен – вот и получила.
Закончив играть, Катарина привстала, листая оставленную на крышке инструмента нотную тетрадь.
- Впрочем, что это я всё о себе да о себе... Простите мне эту слабость.

- Вы правы, - дружелюбно, но только одними губами улыбнулась Катарина. – Но как только теряешь что-то, вроде бы, такое привычное и даже ненавистное, начинаешь понимать, как оно на самом деле было ценно. Так же и я – всё думала, насколько же мне надоел родной дом, уроки музыки, эти танцы, подруги, с которыми, казалось, не было никакого взаимопонимания, а теперь...
Кавальери отвела взгляд, молча опускаясь за инструмент, перелистывая нотную тетрадь и начиная новую мелодию. Ей бы сейчас замолчать, но кому, кому ещё она могла рассказать всё это? Да никто в жизни не послушает её, да и не принято говорить незнакомым людям о том, что творится на душе, а этот молодой человек... Внешне такой холодный, словно располагал к беседе!
- А теперь я еду в совершенно незнакомый мне город к родственнице, которой нужна помощь в уходе за её больным батюшкой, храни его Господь. И всё это вроде бы не так и сложно, но я совершенно не представляю себе, что меня там ждёт, кто будет окружать меня, чем я смогу себя занять... Любая бы испугалась, так? Так ведь, герр фон Кальб?
Девушка подняла на него глаза, выражая взглядом такую надежду, будто если бы он сказал, что она не права или начал спорить, она угасла бы навсегда и больше ни слова бы не сказала ни о себе, ни о своих страхах.