Она прекратила бежать только тогда, когда сама начала уставать и задыхаться от смеха. Франческа, что осталась позади, сдалась куда раньше и, лишь всплеснув руками, обругала негодяйку, возвращаясь в дом. В эти сладкие минуты юной девушке казалось, что это лучший день в её жизни, потому что начался он поистине замечательно. Ей было плевать, что порывистый ветер нещадно трепал распущенные волосы, а атласные туфельки наполнились песком - именно сейчас, так, как никогда прежде, Симона чувствовала свободу.
Фройляйн обернулась только тогда, когда вилла совсем скрылась из виду, и лишь старый утес чернел вдали. Тяжело вздохнув, девушка замедлила шаг, принимаясь собирать ракушки, выброшенные на берег, в белоснежный платочек. Признаться откровенно, она не очень любила проводить время в одиночестве, но так уж получилось, что Даниэле де Гранди, чьи родители устраивали прием сегодня вечером, не мог приехать потому, что был занят приготовлениями. Впрочем, не это было проблемой. Симона умудрялась находить себе самую неожиданную компанию, но так уж получилось, что этим утром матушка и Франческа развели споры о том, какие ленты больше подходят к вечернему платью для приема в доме де Гранди, норовя втянуть в них нашу своенравную особу. К большему огорчению девушки единственный человек, который мог оградить её от "модных напастей" и напускной суеты, Ганс, уехал в Рим вчера вечером. Дело в том, что столь трепетный подход к выбору лент был неслучайным - семьи молодых людей уже давно планировали помолвку, поэтому прилагали все усилия, чтобы у детей вспыхнули чувства. А Симона... Симона лишь отшучивалась, в силу природного упрямства, не желая поддаваться всеобщей истерии, несмотря на то, что Даниэле очень нравился ей. Удивительным образом он не относился к числу тех мальчишек, которые без умолку готовы болтать о породистых лошадях и оружии, что, несомненно, очень радовало юную особу, которая, впрочем, разбиралась в этом не так уж плохо. Однако, как бы ни старались родители, у них на двоих всё ещё была одна лишь страсть - живопись.
Полностью осознавая то, что должна вернуться домой к вечеру, она, тем не менее, уходила всё дальше от дома, как вдруг услышала звуки музыки. Они струились прозрачной лентой, оплетая всё вокруг, проникая в самую душу, взывая к ангелам. Девушка принялась вертеться в поисках источника звука, но, заметив молодого парня в нескольких метрах у воды, очень удивилась. Он не был похож на уличного музыканта, да и для человека среднего достатка был одет слишком хорошо, если закрыть глаза на то, что он, оставив светскую чопорность, стоял босиком в воде и играл на флейте.
Что ж, фон Адельгейм не была бы собой, если бы упустила возможность найти приключений на свою прекрасную головушку. Осторожными, кошачьими шажками Симона подкралась сзади непозволительно близко и, привстав на носочки, заглянула юноше через плечо.
- Я люблю музыку, - лучезарно улыбнувшись, торжественно заявила она, пусть Кристоф и не видел её улыбки. - Можно мне попробовать? Я заплачу тебе. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!