Улицы родного города, когда обходишь их снова только тебе известными, почти собственными, навевающими бесконечное число воспоминаний, теней и призраков прошлого путями, после десятилетней вакханалии довольно странной парижской жизни, да, и венские улицы могут казаться раем на земле. При одном условии: если ты не крадешься далеко за полночь за довольно-таки высокопоставленной особой мужского пола и крепкого телосложения с весьма сомнительными целями...
Но цели на то ими и являются, чтобы ради них совершать необъяснимые поступки. В черном плаще с надвинутым на глаза капюшоном и крепко зажатой в обманчиво миниатюрной ручке рукояткой на вид почти игрушечного кинжала (на всякий случай); в темноте силуэт Моник Бенуэ казался отстающей от хозяина исковерканной тенью барона фон Кальба.
Планируемый маневр казался Моник верхом глупости, однако отсутствие связей в городе и оказавшаяся неожиданной совсем неудобная для "её" Франческо популярность Антонио Сальери изначально казались весомыми аргументами для отчаянного поступка. Впрочем, если быть честной, отчаянных поступков мадемуазель Бенуэ (быть фройляйн после Франции казалось чуть ли не противоестественным, а фрау быть не хотелось в принципе) в жизни своей еще не совершала. Так вот, данный шаг был рассчитан на эффект неожиданности. Если фон Кальб поставит ма-а-аленькую подпись, ее при случае можно будет списать на легкое подпитие, а что не случается за карточным столом?.. А если барон обо всем догадается, то кто же поверит, что он заключил контракт из-за неожиданного ночного нападения маленькой целеустремленной леди, обладающей всего-навсего маленьким ножиком? Но кто же гарантирует, что он его подпишет?
Так вот, сейчас вся эта затея казалась по меньшей мере бредовой. Какой человек в здравом уме пытается начать карьеру своего фактического протеже (без его ведома) с ночного нападения?
И все-таки она здесь. Значит, надо действовать.
- Барон фон Кальб? - Моник резко вынырнула из темноты по точно просчитанной траектории, оказавшись прямо перед предполагаемой "жертвой" так, чтобы забор оказался за спиной барона, судорожно стискивая в руке свой почти декоративный кинжальчик, размышляя: продемонстрировать ли его?.. - Нужно поговорить.

С удовлетворением отмечая про себя, что собеседник, вынужденный по ее прихоти оказаться таковым, не делал пока резких движений и попыток ретироваться, Моник мысленно предложила себе новый план действий. План оказался более адекватным, чем предыдущий, что ей несомненно понравилось. С отработанной кошачьей грацией она мгновенно сократила расстояние, сделав пару шагов навстречу, стараясь разглядеть в темноте, вооружен ли барон? На всякий случай, ведь и прекрасные манеры порой изменяют своим обладателям.
- О, поверьте, моя фамилия вам ничего не скажет, барон, - если, конечно, нам не придется встречаться в ближайшем будущем, но это не должно вас сейчас интересовать. - И я предпочту "мадемуазель". Пока что просто "мадемуазель", - она улыбнулась сама себе, надеясь, что капюшон плаща скрывает хищный блеск глаз. А Моник знала, что в подобных ситуациях ее обычно холодные голубые глаза нередко выдавали своим внезапным блеском легкой экзальтации закипавший в крови азарт.
А теперь надо бы перейти к сути, всё-таки милая светская беседа не очень-то уместна на улице в полной темноте.
- Я хочу предложить вам кое-что. В сущности ничего особенного, - пауза. Надо немножко заинтриговать собеседника, ведь лучше придать этому поступку статус авантюры, а не ночного нападения. - Партию в карты.
Разумеется, не просто партию, а сделку.