Аааа!! Либо мы с тобой гении, либо обе дуры.. Совсем недавно я написала (конечно не так красиво и совсем не про Моцартов) но про музу.. в похожих словах и те же мысли...

Ты почти сказал мне то, что я так
хотела бы услышать…Вхожу в зал, прошу меня не объявлять и прячусь за створкой двери. Он здесь…
Медленно улыбка наползает на лицо и глаза заливаются счастливым светом и блеском. Непроизвольно открываю и закрываю веер, любуясь им из своего укрытия.
Он – наивный, необычайно милый и такой успокаивающий, стоит только мне его увидеть как все смятения в душе успокаиваются и все мои страхи кажутся маленькими, незначительными, их застилает ощущение неги.
Вольфганг Амадеус Моцарт. Шепот листьев, нежная музыка цветов, пение птиц – все заключено в этом имени.
Учитель… Это было так странно - гений, великий музыкант уделяет мне внимание, впервые настоящая робость охватила меня. Никогда не думала, что буду нервничать и краснеть перед мужчиной. Все эти сказки, романтический бред, который читали мы со Станси в совсем еще юном возрасте – все казалось таким призрачным, далеким, глупым, нереальным. Мы смеялись над глупыми героинями, падающими в обморок при появлении на горизонте мужчины их мечты, их сердца. Удивлялись их мимолетной любви, вздыхали над бессмертными подвигами героев и знали, что в жизни сказки не сбываются. Пожалуй, я поверила и поняла это первой. Констанца легка, весела, смешлива и иногда мне кажется, что она живет в каком-то воображаемом мире, я не могу до нее достучаться, и она продолжает мечтать. Я верю в любовь, жду ее, но для многих внешне остаюсь холодной, неприступной и чужой – это не так, просто свои чувства я научилась прятать, хранить, беречь и иногда, изредка я выплескиваю их наружу. Я не пытаюсь казаться такой, какая ни есть на самом деле, просто воспринимают меня другой.
«Мисс, Вам нехорошо?» - окликнул сзади меня пожилой мужчина аристократичной внешности, позади него стояли двое мужчин моложе. «Сыновья..» - промелькнуло в моей голове, и я присела в реверансе. «Благодарю, все хорошо, не стоит беспокоиться», – мягко проговорила я. Мужчина гордо поклонился, развернулся на каблуках и пошел из зала, его сыновья последовали следом. Лишь один из них скрылся за поворотом, как другой на минуту задержался, осмотрел меня, слегка улыбнулся, поклонился и резко ушел. Я стояла, немного ошарашено глядя туда, где еще секунду назад стояли эти джентльмены.
Мимо пробежали какие-то девушки в легких воздушных платьицах, они смеялись и невольно заразили и меня. Широко улыбаясь, я прошла в зал, отыскала глазами знакомую фигуру и твердо направилась к ней, чтобы устроить небольшой сюрприз.
«Рад видеть Вас этим вечером!» - меня остановил низкий баритон, такой бархатный голос, что я невольно прикрыла глаза, наслаждаясь его звучанием. «Сальери! – ответила я, узнав этот голос, и уже открыто видя его хозяина. - Приятно снова видеть Вас! Я слышала, Вы пишете оперу для императора? Мои поздравления! – воскликнула, обрадовавшись, встретив знакомого, и немного обиженно продолжила. - Мой голос, конечно, не достаточно хорош, для Вашей оперы». «О, моя дорогая, ведь это заказ императора, я лишь пишу, но ни на что не влияю! У Вас прекрасный голос, жаль лишь, что у императора есть своя певица - в фаворе.» Он был такой милый, одновременно добрый и злой (мне казалось, будто две эти черты всегда боролись внутри него), что я с удовольствием заулыбалась: «Благодарю за комплемент, Антонио, я знаю, что это будет очень красивая музыка! Я с удовольствием продолжила бы наш разговор, но я спешу, боюсь развеять мой фантом. Прошу меня простить, хорошего вечера». Я убежала немного вперед и остановилась «И как это Амадей меня еще не услышал? Хотя, конечно, музыка…» Я смотрела, как чуть вдалеке стоял Вольфганг возле какого-то мужчины и с ним о чем-то, то ли спорил, то ли что-то ему доказывал. И снова я заулыбалась. «Мы так похожи, хотя у нас совсем разные характеры и прошлое». Успокаиваю дыхание, раскрываю веер и бесшумно направляюсь в его сторону.
«Алоизия, сестренка!» – слышу я чуть позади меня, справа. «Ну, конечно же, какой бал без великолепной Констанци? Моя девчушка-сестра мило украсит любую компанию, любой вечер». «Станси! Как тебе вечер, гости, музыка?» «Неплохо, хотя я была уверена, что будет очень скучно, но нет. Ты уже видела маркизу? Она как всегда великолепно выглядит, платье последней моды... Не то чтобы я завидовала…» Станси немного умерила свой пыл и с интересом, даже немного язвительно и прищурившись, посмотрела на меня «А ты чего это вся светишься?» - настороженно произнесла она, смотря на меня через плечо. Проследила за направлением моего взгляда, оценила ситуацию и хмыкнув повернула меня в сторону Вольфа.
Я даже не проследила за ней взглядом, а сразу направилась вперед. «Боже помучил уже мое ожидание сегодня, но осталось немного».
Симона Д’Арко, вдова покойного маркиза Д’Арко направлялась в мою сторону. Я глубоко вздохнула, сквозь силу улыбнулась, глядя в ее льдисто-голубые глаза, и присела в реверансе, расправляя складки на платье. «Добрый вечер, маркиза. Как радостно сегодня встретить Вас!» – пролепетала я с опущенной головой. «А, Алоизия Вебер, Вы сегодня просто  обворожительны… - с фальшивой любезностью заметила Симона – Прекрасный вечер, только вот по-настоящему интересных людей совсем немного, Вам так не кажется?» Я подняла глаза: «Я думаю, здесь среди гостей есть настоящие ценители искусства». «Ох, мадмуазель, я ведь имею в виду наших общих знакомых» – я ее совсем не слушала. Я следила, как бы Амадей не решил уйти, если мои догадки были верны, то его разговор с джентльменом у стола подходил к завершению. «О, да Вы же  меня совсем не слушаете!» – воскликнула маркиза. «Милочка! – она коснулась своим веером моей щеки. Я ведь с Вами разговариваю! Извольте слушать, фройлин, что я Вам говорю!» Похоже, маркиза была уже на взводе, мне невольно пришлось переключить свое внимание на нее. Я покраснела, сложила руки в жесте, выражающем покорность, и опустила голову. «Прошу простить меня, маркиза. Я хотела выразить свое почтение Моцарту, Вольфгангу Амадею Моцарту и заметила, что он заканчивает свой разговор, по-моему, он собирался уйти, вот я и отвлеклась. Не принимайте на свой счет, фрау Симона!» – я что-то быстро лепетала, пытаясь оправдаться. «Любовь…» - тихо проговорила Симона и, сделав легкий книксен, удалилась. Я удивленно посмотрела задумчивым взглядом вслед уходящей маркизе, заметила, что та сразу же занялась Сальери. Я улыбнулась, подумала, что все в жизни стабильно и перестала подсматривать. Развернувшись к столу я обнаружила, что была права в своих догадках.
За столом (на котором почти не осталось вина) стоял лишь один джентльмен, которым при близком рассмотрении оказался Себастьян фон Кальб, он осматривал присутствующих пьяным взглядом и явно наслаждался производимым алкоголем эффектом.

Вольфганг ушел…

«Приветствую, фройляйн Вебер!» Развязный голос не способствует общению, но все-таки я заставила себя улыбнуться, хотя внутри было грустно и  на сердце скребли кошки. Ноги не желали идти вперед, но я заставила и, подошедши, промолвила: «Добрый вечер, Себастьян. Вы разговаривали с Моцартом?» «Да, этот юный гений доказывал мне преимущества оперы на немецком. На немецком, ха-ха! Как он наивен! Но он меня заинтересовал…» Тут он замолчал, задумался, ушел в себя. Я осторожно забрала его бокал, поставила на стол, сперва из него пригубив, и оглянулась. Сальери, с бокалом в руке стоял у окна, снова натянув на лицо выражение неприветливости. Симона Д’Арко о чем-то мило беседовала с Констанс, сестра рвалась все танцевать, но не могла улизнуть от маркизы. Остальные гости беседовали, сидя на софах или кружились по комнате в ритме вальса.
У двери было какое-то оживление, я напрягла зрение и успела заметить как Вольфганг обернулся, выходя из зала, посмотрел прямо на меня, улыбнулся, послал мне воздушный поцелуй и вышел.

Несмотря на все приключения…    Ну как его можно не любить?

а мне нравится всё Оо
вот всё, каждый персонаж, каждое действие *_*
милая Алоизия, можно сохраню себе на комп на память?...)

Симона, Алоиз, это гениально))
Симона, твой очень понравился, потрясающе))
Алоизия, о твоем вообще молчу, расчуствовался, честно))

*поклоны и воздушные поцелуи в сторону юной Вебер*
Сложный, все равно что чертенок, лучшие комплименты))
Я не люблю про себя писать, я сам себя не понимаю

Бредня номер два.
Снова жене, снова давно, снова с вечной любовью к героям 

Ночь. Нет ничего лучше для гения, чем ночь. Она может быть нежной и девственной музой, и страстной любовницей, и заботливой женой. Но кем бы она не была - она всегда укутывает собой, накрывает, защищает от всего и всех.
Ночь. Судьбоносное время. Время зачатий, время рождений, время любви, время смерти... Лучшее время для творцов.
Пусть он и не гений, он все же творец. А она - его муза. Этой ночью она тихо плачет, плачет снова и вновь. Он нежно обнимает её, будто она раритет, редкость, антикварная кукла. Да, именно кукла. Как бы ему хотелось, чтобы больше не слезинки не упало из её ясных глаз. Из таких любимых им глаз.
Если бы он был чуть другой, о, как хотелось ему быть другим, он бы тоже заплакал. И здесь не нужен особый повод или причина. Просто пролить вместе пару слез. Последних слёз в их жизни.
Свеча чуть волнуется, а она, кажется, тихо засыпает на его плече. Такая нежная, хрупкая... Он аккуратно целует её в лоб и укладывает получше на подушки.
Каблуки его туфель предательски стучат по мраморной лестнице, но он все равно спускается в бальную залу. Их дом огромен и красив. Картины, статуетки, зеркала, самая лучшая мебель. Он дарил и дарит ей все, что она пожелает. Лишь бы только ей было хорошо. Хорошо здесь, с ним. Когда человек сложен и глуп, но не настолько, чтобы этого не понимать, он обязан компенсировать чем-то свои недостатки. И он старается, как может.
Ночь. В зале темно, он зажигает свечи в длинных подсвечниках и садится за рояль.
"Она спит. Ты должен быть тих."
Мягкие, до ужаса подвижные пальцы крадутся по клавишам, словно хищник, завидя жертву. Музыка льётся тихо. Она убаюкивает её ещё больше, будто ещё сильнее отдавая сну. Её сон всегда так горяч и утомителен, что желание разбудить и прижать к себе, желание поцеловать и увидеть её обнаженный силуэт просто граничит с помешательством. Помешательство. Как часто он понимает, что не подлежит ничьему, кроме её, контролю. Музыка затихает. Странная вышла колыбельная, грустная. И это совсем не светлая грусть.
Он тушит свечи. Ослабляет на шее бант. В лунном свете поднимается обратно, к ней. Она спит поперёк кровати, волосы небрежно раскиданы, лицо спокойно. Значит, и сон весьма сладок и не приносит печалей. Он укрывает её одеялом, а сам садится в кресло. Неудобно, но удобство - далеко не главное.
Ночь. Нет ничего лучше для гения, чем ночь. Она может быть нежной и девственной музой, и страстной любовницей, и заботливой женой. Но когда у тебя есть Она, твоя женщина, то ночь для тебя просто ночь. Просто время наслаждаться её красотой и творить. Творить для и во благо неё.

Wolfgang Amadeus Mozart
Читал-читал)
Я вижу уйму недочетов, но переписывать откровенно лень х)

Antonio Salieri
Не знаю, мне нравиться)) Очень)) Честно))
Simona D`Arco
Не за что))

Wolfgang Amadeus Mozart
*Антонио сидит со скатертью и вытирает слезы*
Это просто восхитительно. Слов моих нет чтобы выразить. Я представляю каждую сцену и из воспоминаний, и само действо...Ты талантище, Амадя.

Antonio Salieri
Constance Weber
Господи, вам правда что ли нравится? Спасибо огромное, ребят...)
В рукописном варианте оно занимало пять с половиной страниц формата А3...)

Отредактировано Wolfgang Amadeus Mozart (2010-12-07 19:14:51)

Antonio Salieri
Спасибо, мне безумно приятно, никто еще ничего подобного не говорил)
Подруга, которая читала рукопись сказала: "хорошо, но, по моему, немного заумно..."))

Не поверишь, мелким))
"- Блин, Варь, у меня глаза от твоего почерка слезятся!
- Что? Неужели мелкий?
- Ага!"
Это немного отредактированный вариант, если можно так выразиться, с сокращениями))